Оттянуть конец
Пока «плохие долги» ведут себя хорошо. По данным ЦБ, доля проблемных и безнадежных кредитов по состоянию на 1 апреля равнялась 11,9% по сравнению с 11,3% на 1 января 2010 года и 8,5% на 1 апреля 2009 года. То есть, проблемные долги растут, но медленно. Критическим считается уровень 15%, и за последние полтора-два года было немало дискуссий относительно того, дойдет российская банковская система до этой отметки или же нет. Как бы то ни было, рано или поздно все равно придется принимать меры: без вмешательства из вне ситуация явно не улучшится. Ведь после дефолта 1998 года проблема токсичных долгов сохранялась еще долгое время. Кстати, тогда уровень «плохих долгов» достиг 19%.
Консалтинговая компания Russian Research Group (RRG) с самого начала кризиса проводила мониторинг структуры банковских активов, в особенности, залоговых. Для наблюдения было выделено 20 крупнейших по объему залогов банков. Размер имущественных только недвижимых активов, кроме ценных бумаг и драгоценных металлов, принятых в обеспечение этими 20 кредитными организациями, на данный момент составляет почти $350 млрд.
По словам генерального директора RRG Дениса Колокольникова, показатель задолженности за весь период принципиально не меняется. Это говорит о том, что у банков, во-первых, объем залоговых объектов не пополняется, а во-вторых, они не списывают те активы, которые уже попали в их собственность. Наконец, кредитные организации не переоценивают активы, поэтому стоимость их остается примерно той же. Проблемные активы есть, и они создадут немало трудностей, но пока регулятор позволяет медлить, банки не предпринимают никаких шагов, пытаясь найти приемлемое решение проблемы.
Согласно данным RRG, просроченная задолженность по активам первой «двадцатки» составляет $24 млрд. или порядка 7% от всех залоговых активов, а задолженность по тем объектам, которые уже вынесли за баланс, составляет 5 млрд. или 1,5%. По словам Дениса Колокольникова, если посмотреть, как эти два параметра менялись, начиная с августа 2008 года, то увидим, что просроченная задолженность по активам выросла в 5 раз или на 400%, а задолженность по балансам выросла на 125%. То есть, банки активно берут в собственность залоговые активы, но в дальнейшем их управлением мало кто занимается. Как сказал один банкир, «сейчас время забирать – потом разберемся, что с этим делать».
«Плохие долги» плохи тем, что создают неопределенность и недоверие. Поэтому, чтобы «разобраться, что делать», банковскому сектору необходимо научиться правильно управлять задолженностью и рисками. И без государства здесь не обойтись. Казалось бы, можно отобрать лицензии у банков с высоким уровнем токсичных долгов. Но на деле это реально лишь в отношении небольших кредитных организаций. Лишение лицензий банков даже средних размеров повлечет за собой слишком сильное влияние на всю систему. До сих пор мало кто забыл о локальном кризисе, который был спровоцирован отзывом лицензии у Содбизнесбанка в 2004 году.
Спасительное решение
В качестве другой меры по борьбе с «плохими активами» можно предложить увеличение капитала. Правда, во-первых, это неизбежно приведет к девальвации, а Россия импортирует множество товаров из-за рубежа, в том числе, продовольственных. Во-вторых, банки уже получили деньги, однако на уровень токсичной задолженности это практически не повлияло – она как росла, так и продолжила расти. В качестве одного из наиболее приемлемых решений проблемы «плохих» долгов долгое время рассматривалось создание банка «плохих долгов». Однако в ходе дискуссии на круглом столе «Управление проблемными и непрофильными активами кредитных организаций: прямая продажа, ЗПИФы, облигации» Олег Иванов, вице-президент Ассоциации региональных банков (АРБ), сообщил, что Центральный банк от этой идеи уже отказался.
Идея была взята на вооружение из зарубежной практики. Успешный опыт с банком «плохих активов» имеется у Швеции во время кризиса в начале девяностых годов, а также у Южной Кореи и Мексики. Сейчас этот опыт воплощается в США и Западной Европе, и ряд экспертов также расценивают его как положительный. Однако в случае с Россией могут появиться дополнительные проблемы. В частности, долги могут быть оформлены на компании-пустышки, от которых государство никогда ничего не получит. А в России, как известно, создание таких мошеннических схем до сих пор остается распространенным явлением.
Схема с банком «плохих» долгов выглядела следующим образом. Проблемные долги должны были обмениваться на государственные ценные бумаги или прочие активы, при этом государство еще и давало бы свои гарантии по обязательствам. В результате реализации такой программы, доверие банков к заемщикам и наоборот обычно растет, а балансы банков очищаются от «мусора».
Сама АРБ, убедившись, что государство не намерено идти по этому пути, уже несколько месяцев разрабатывает стандарты, в соответствии с которыми банки смогут упаковывать свои непрофильные активы как в открытые, так и в закрытые паевые инвестиционные фонды (ЗПИФы). Сложнее всего обстоит дело с ЗПИФами, поскольку именно туда банки смогут отправлять свои «плохие активы». В этом процессе предполагается 3 основных этапа.
Первый этап уже, собственно, идет полным ходом – подробный анализ возможных мер и методов и их адаптация к текущей ситуации. На втором этапе будет проводиться расчистка банковских балансов, где возможны все приемлемые способы, но со стороны АРБ основное внимание уделяется ЗПИФам. Наконец, на основном – третьем – этапе банковский сектор будет рекапитализирован и консолидирован. Консолидация имеет смысл только после оздоровления балансов банков, поскольку от объединения «нездоровых» организаций никакой синергии ждать не следует. Кстати, если вся эта схема будет реализована, и опыт окажется успешным, то кризис может стать хорошим стимулом к улучшению состояния банковской системы. По мнению Олега Иванова, в итоге могут появиться банки - региональные лидеры, а активы могут стать «здоровее» и прозрачнее.
Проблема промышленных объемов
На первый взгляд, банковское сообщество, да и регулятор, уже в общих чертах могут себе представить, как должна выглядеть «расчистка». Но есть во всем этом еще одна тонкость. Дискуссии так или иначе развивались или развиваются вокруг недвижимости, которая, якобы, и стоит за основной массой токсичных активов. Но, по мнению Сергея Подобедова, генерального директора общества с ограниченной ответственностью «Центр», которое занимается антикризисным управлением, защитой от недружественных поглощений и взысканием дебиторской задолженности, значительная доля всех «плохих долгов» приходится на промышленные мощности. И в этом случае может помочь не только и не столько реструктуризация кредитов и избавление от «токсичных активов», сколько реструктуризация самого бизнеса.
Массовая перестройка, а, по сути, модернизация, бизнеса - намного более сложная задача, которую невозможно выполнить в краткосрочном периоде. Действительно, в России сейчас очень много предприятий с большими долгами, которые не могут производить на докризисном уровне, и их проблемы связаны с недостаточной конкурентоспособностью продукции. Более того, вследствие кризиса многие российские компании потеряли свои рынки сбыта и были вынуждены брать кредиты по ставкам до 30%. Неудивительно, что надеяться на возвращение таких займов, сложно, если вообще можно. Поэтому получается, что и банковский бизнес, и государство занято разработкой косметических мер. Сама проблема, а именно, как следует поступать с залогом, с помощью подобный усилий так и окажется нерешенной.
Если обратиться к статистике, то весь объем залогов в банковском секторе составляет 20 трлн. рублей. Кредитов предприятиям и организациям реального сектора было выдано на 13,5 трлн. рублей, физическим лицам – 3,5 трлн. рублей. Среди розничных кредитов 1 трлн. рублей. обеспечен залогом жилой недвижимости, а 600 млрд. рублей – залогом автомототранспортных средств.
Бросить жалко, а избавиться тяжело
Вообще банки долгое время не были готовы к избавлению от своих плохих активов. И готовы ли сейчас, неизвестно. Продавать фермы, заводы и квартиры за бесценок было бессмысленно, поэтому все ждали восстановления экономики, повышения цен до нормального уровня, а заодно и некоего универсального способа, как выбраться из этой западни. Многие также надеялись на западных инвесторов. Но ждать помощи от запада бесполезно: после кризиса сотни банков по всему миру хотят от чего-либо избавиться, и выбирать в качестве объекта малопредсказуемую Россию не имеет смысла. Кроме того, в США некоторые инвестиции обеспечивают сейчас доходность 30%-50% при абсолютно понятном законодательстве и низких коррупционных и прочих рисках.
Сейчас многие банки смирились со своей ролью стратегических инвесторов. Но это не их дело; они не умеют управлять. Чтобы управлять активами, необходимо создавать новые подразделения. Однако позволить себе такую роскошь могут лишь крупные кредитные организации. Теоретически, существует несколько способов решения проблемы плохих активов. Один из них – создание «плохого банка» уже был упомянут выше. Самым простым, а, возможно, наоборот, самым сложным, решением является сохранение актива на балансе банка. Также есть возможность вывести актив на баланс дочернего общества.
По словам Веры Сецкой, президента консалтинговой компании в сфере недвижимости GVA Sawyer, сегодня не нужно продавать активы, с ними нужно работать. Ведь чем ближе проект к этапу завершения, тем выше его стоимость. Проблема банков заключается в том, что они не могут разобраться, что у них есть, и не желают привлекать сторонних консультантов. Вера Сецкая утверждает, что около 70% залогового имущества в активах двадцати крупнейших банков – это недвижимость. Хотя, недвижимость может быть разной – например, она может принадлежать предприятию и оказаться по этой причине малоликвидной даже после восстановления экономики. Ведь неконкурентоспособный завод никому не нужен, а здание, в котором он находится отдельно от производственных мощностей и человеческого капитала будет стоить крайне дешево.
Ныне модная тема ЗПИФов представляет собой, пожалуй, наиболее обсуждаемый вариант. Упаковке в ЗПИФы подлежит практически что угодно: потребительские кредиты, автокредиты, ипотечные кредиты, кредиты малому бизнесу, незавершенное строительство, земельные участки, коммерческая недвижимость, генерирующая арендный доход, жилая недвижимость. При создании ЗПИФа банк очищает свой баланс, но сохраняет контроль над активами. В этом случае расходуется меньше средств по сравнению с содержанием дочерних обществ. В частности, закрытые ПИФы не облагаются налогом на прибыль.
Крупным банкам не сложно сформировать ЗПИФ или прочую аффилированную структуру. А вот мелким кредитным организациям остается лишь добиваться создания специальных инвестиционных агентств, которые выполняли бы те же услуги, что и ЗПИФы, но на условиях аутсорсинга. Крупные кредитные организации при формировании закрытых паевых фондов тоже столкнутся с проблемами. Например, ранее нередко возникала ситуация, когда часть оборудования оказывалось в залоге у одного банка, часть – у другого, а само здание – вообще у третьего. Понятно, что в таких условиях эффективно управлять имуществом обанкротившегося предприятия невозможно, и будет необходим некий обмен активами между кредитными организациями.
Банк также может продать свои активы, в том числе, с привлечением бирж. Продажа может быть окончательной или условной. При окончательной продаже объект уходит с дисконтом, глубина которого определяется в ходе переговоров. При условной продаже стороны лишь приблизительно оценивают стоимость актива и распределяют между собой риски и доходы. Получается, что продавец продает гарантированный уровень качества активов, а покупатель актива дает взамен гарантированное качество управления имуществом.
Для реализации этого метода понадобится множество сервисных компаний, на плечи которых ляжет оценочная и консультативная работа. Первое время банк может сам выступать в роли агента, однако позже ему может понадобиться сервисный агент. В России такие компании имеются, но в недостаточном количестве. Так, сейчас насчитывается около десятка сервисных компаний, соответствующих мировым стандартам.
Наконец, можно выпустить долговые бумаги, обеспеченные проблемной задолженностью или, говоря современными терминами, прибегнуть к секьюритизации. Российское законодательство позволяет это делать, причем трансгранично. Но пока для российского рынка это новелла, и на практике данный метод еще не был апробирован.
Таким образом, без государственного вмешательства банкам будет сложно обойтись. Но и форма этого участия пока не вполне ясна. Не могут банки определиться и с оптимальными путями избавления от «токсичных активов». Как бы то ни было, рано или поздно от этих активов система избавится. Но вот решить ключевую проблему, которая вызвала появление, возможно, большей части проблемных задолженностей, с помощью таких косметических мер нельзя. Ведь корень кроется в низкой конкурентоспособности российских предприятий, а исправление этой ситуации требует не одного года работы.
